С того понедельника, когда я вышел на свой первый больничный, в нашем офисе вышел на свой первый рабочий день новый конструктор. Я увидел его лишь два дня назад, заглянул в его глаза и обомлел. Конструктор был дважды Сауроном Российской Федерации: оба его глаза, скромно приткнувшихся между толстыми дряблыми веками и толстыми дряблыми щеками, беспезды заслуживали наименования "Багровое Око". Это сейчас я думаю, что у него коньюктивит, а тогда я думал: "Ну ни хуя ж себе!" - и смотрел ему в глаза без отрыва.
В неделю моего отсутствия произошло еще одно замечательное и знаменательное событие: душный хмырь съебал из нашего кабинета, чтобы делить помещение с этим самым конструктором. О радость! О счастье! О миг торжества! Я предчувствовал благодатную тишину и нормальную рабочую атмосферу, не потревоженную разговорами о политике, религии, не нарушаемую монологом с интерпретацией новостей с главной страницы яндекса. (По моему скромному мнению, в возрасте и положении душного хмыря подобные разговоры стоит вести лишь на кухне с друзьями, да и то рискуя прослыть дохуя мнящим о себе занудой). Итак, душный хмырь переехал, конструктор пришел, и они воцарились в комнатке наискосок от нашей. Соседнюю комнатку занимает занудный дед, который в нашей фирме значится начальником группы эжекторов, а по факту является праздношатающимся мозгоебом, который не хочет ничего решать по своим прямым обязанностям, а хочет давать всем исключительно ценные советы. Таким образом, все три мудака нашей фирмы оказались сосредоточены в двух соседних комнатах, что заставило меня задуматься о местах, в которых можно раздобыть гранату.
Вообще, конструктора я пока что почти не знаю, но он мне уже не нравится. Сдается мне, он мог бы войти в олимпийскую сборную по демонстративному дружелюбию и общительности. Инициативу массовика-затейника он проявил в желании сплотить возможно большее количество народу в едином броске в столовую на обед и в предложении устроить конкурс на лучшее оформление пропуска. (Держу пари, когда в офисе будут отмечать следующий праздник, он будет добровольцем в походе за продуктами). Как по мне, так белый кусок пластика лучше, чем оформленный (психобумага, лол), а обедается как-то лучше в одиночестве без лишнего пиздежа. Ну да ладно, не за это я его не люблю, в конце концов.
Шел я сегодня по коридору и по своему обыкновению, благоприобретенному за пять дней, оглашал округу кашлем. Округи той было всего ничего, один этаж, полный людей, которые, наверно, уже ненавидят меня. Из кабинета высунулся конструктор.
- Вам надо было, - сочувственно сказал он, - на Крещение в прорубь окунуться.
- АКХАКХАКХЕКХАГРХ? - изумился я. Мои подозрения о том, что люди в офисе утомлены моим трехдневным кашлем и желают мне смерти, начинали сбываться.
- Считается, что вода в этот день целебная, - пояснил конструктор.
- Угу, чтобы я точно заболел воспалением легких! - нечаянно нагрубил я, полностью погруженный не в прорубь, а в попытку отдышаться.
По-моему, он обиделся.

В шесть вечера, полностью охуев от трудового дня, я плелся к лифту, и там наткнулся на нашего конструктора. Его грузная высокая фигура была упакована в пальто, его башку венчала меховая ушанка - чувак был прикинут по моде девяностых. Его рост и комплекция заставляли меня возвращаться мысленно в детство, когда по улицам зимой расхаживали точно такие же гигантские дядьки в дурацких шапках, а был маленький и еще здоровый.
..? - спросил конструктор.
- А? Извините, что? - переспросил я. Вопрос прошел мимо моих ушей - так сильно я был захвачен внезапным флэшбеком.
- Голос нравится? - повторил вопрос он.
Я ничего не понял, но предположил, что речь идет о нашем говорящем лифте. который как раз сообщил приятным механическим женским голосом: "Девятый этаж," - и открыл перед нами двери.
- Очень, - неопределенно протянул я.
(далее реплики я от возмущения забыл, но суть я передам вполне точно)
- Приятно хрипеть?
Тут я понял, что речь шла не о лифте, а вовсе даже обо мне.
- Получаю непередаваемое удовольствие! - с энтузиазмом воскликнул я.
- То-то вы больничный не берете, кашляете на весь офис, - выразил свое неудовольствие сей достойный муж.
- Я был на больничном с понедельника, когда вы вышли на работу, по пятницу. Дольше пробыть на больничном я не могу себе позволить.
Казалось бы, я объяснил, что придаю офису легкое сходство с чумным бараком не от прирожденного мазохизма, но конструктор не мог просто так закрыть тему.
- Что же вам мешает?
- Жадность, - сказал я, забыв слово "нужда", которое было бы более уместно в данной беседе.
И тут меня отругали. Меня отругал, осудил за жадность и пригрозил последствиями для здоровья какой-то сраный мужик за пятьдесят, которого я вижу третий раз в жизни. "Потом спохватитесь. поздно будет. - вещал он. - Избавляйтесь от своей жадности. Сидели бы вы дома. Самое главное - соблюдать постельный режим. Как бы потом не оказалось большего убытка для вашего здоровья". Я молчал и охуевал, потому что до сих пор никто не решал поделиться со мной сиянием своих знаний, считая, что я взрослый человек и что это мое сраное дело, как я поступаю со своим здоровьем, даже если я тут по всему офису брожу, как чумная кляча.
Короче, я его плохо знаю, но одной своей эскападой он уже заслужил мою стойкую неприязнь. Дальше он получит кличку, как и душный хмырь, и будет занесен в списки людей, с которыми я не сяду срать на одном поле.